Редко кто из писателей-москвоведов не уделял внимания столичному некрополю. Некоторые, как например, Алексей Тимофеевич Саладин, прямо специализировались на изучении и описании московских кладбищ. Другие лишь касались этой темы в контексте своего творчества, но и их вклад в некрополистику не менее ценный. Вспомним некоторых из них.

И.А. Белоусов и А.Т. Саладин

Людей всегда интересовало прошлое, – этими словами начинается «Ушедшая Москва»  писателя Ивана Алексеевича Белоусова – одни из интереснейших воспоминаний о быте столицы 1870-80 годов. Но не в меньшей степени, чем само прошлое, заслуживают внимания и те, кто сохранил, кто донес до следующих поколений дела давно минувших дней.

Судьбы А.Т. Саладина и И.А. Белоусова были довольно непохожими, притом, что биографии их – на удивление – имеют много общего. В историю и тот и другой вошли как писатели–москвоведы, оставившие уникальные в своем роде памятники: Саладин – сборник «Прогулки по кладбищам Москвы», а Белоусов, кроме упомянутой «Ушедшей Москвы», – книги воспоминаний «Литературная среда», «Писательские гнезда» и другие. Теперь без этих книг просто невозможно представить библиотеку москвоведения, так же, как невозможно ее вообразить без сочинений Пыляева или Гиляровского. А ведь еще до недавнего времени Белоусов был основательно забытым автором, а Саладин – вообще безвестным.

Иван Алексеевич Белоусов

И.А. Белоусов родился в самом центре Москвы – в Зарядье, в семье портного. Как это в старину называлось, – он принадлежал к мещанскому сословию. Его отец, мнивший себя, видимо, почтенным основателем славной трудовой династии, и мысли не допускал, что сын может заниматься еще чем-либо, кроме любезного портняжного дела. Но у Ивана Алексеевича, кроме того, что он действительно наследовал отцову ремеслу, рано пробудился интерес к литературе: шестнадцатилетним мальчишкой он убежал на открытие памятника Пушкину и там, затаив дыхание, разглядывал – вблизи! хоть дотронься! – знакомых прежде лишь по портретам Тургенева и Достоевского. К тому же времени относятся и первые его поэтические опыты, что, впрочем, он скрывал от домашних так тщательно, будто занимался чем-то крайне предосудительным, прямо-таки антиобщественной деятельностью. Первые свои публикации Белоусов подписывал псевдонимом – чтобы отец не узнал! Друзьям литераторам он по этой же причине велел писать к нему не в родное ателье, а на имя какого-то знакомого конторщика в соседний стекольный магазин.

Лишь женившись и отделившись от отца, Белоусов смог выйти из андеграунда. Он много пишет, выпускает книгу за книгой, – в основном стихи. Вместе с Н.Д. Телешовым он основал «Среду» – самое знаменитое российское сообщество писателей-реалистов. Какое-то время издавал собственный журнал «Путь», в котором публиковались лучшие в ту пору перья.

И.А. Белоусов написал две книги воспоминаний о московской литературной жизни рубежа XIX–XX веков – «Литературная Москва» и «Литературная среда». Во второй книге он изобразил преимущественно писательскую элиту – в основном своих товарищей по «Среде». А вот первая – «Литературная Москва» – сочинение вообще, кажется, бесподобное. Там Белоусов выводит целую галерею портретов малых писателей из народа – Ивана Светикова, Ивана Вдовина, Алексея Слюзова, Сергея Семенова, Алексея Разоренова, Николая Астырева, Якова Егорова, Матвея Козырева, Ивана Кондратьева, Николая Успенского, Александра Бакулина, Льва Никифорова, Федора Гаврилова, Николая Лазарева-Темного, Филиппа Шкулева, Михаила Праскурина, Ивана Зачесова и других. Сам, по выражению Телешова, вышедший из «затхлой мещанской обстановки», Белоусов всегда опекал этих невеликих литераторов-любителей из крестьянской среды, из рабочих, ремесленников, этих «самоучек», как они сами назывались: печатал их сочинения в своем «Пути» или рекомендовал их другим издателям. И если бы не Белоусов, о многих из них вообще не осталось бы никакой памяти.

Наряду с прочими ценными сведениями об этих «самоучках» Белоусов часто упоминает место их упокоения. Строго говоря, некрополистом Белоусов не был. То есть он не занимался целенаправленно описанием кладбищ и могил. Но вместе с тем его вклад в некрополистику чрезвычайно велик. Могилы многих писателей предреволюционной эпохи оказались утерянными: и не только «самоучек», но порою и значительных художников. Пример тому – посмертная судьба самого Белоусова: его могила пропала вместе с ликвидированным Семеновским кладбищем. Но если уж не сохранились могилы большинства малых писателей из народа, то, благодаря Белоусову, мы, по крайней мере, можем знать хотя бы о кладбище, на котором они были похоронены.

В «Литературной Москве» Белоусов между прочим пишет, как в начале 1917 года он познакомился с Алексеем Тимофеевичем Саладиным: «Это был человек лет 40 – замкнутый, стесняющийся  во всем, неуверенный в себе. Он рассказал мне о своих трудах и через несколько дней доставил довольно объемистую книгу страниц в 350 большого формата; она носила название: «Прогулки по кладбищам Москвы». Ознакомившись с книгой, я поразился тому огромному труду, выполненному с такой любовью в очень короткий срок: в течение летних месяцев 1915 – 1916 годов. Саладин описал каждое кладбище с исторической стороны и все могилы более или менее выдающихся людей, подробно указал местонахождение могил, описал все надгробия-памятники, точно воспроизвел надписи на памятниках и сделал характеристики погребенных. В описаниях он видимо отдавал предпочтение людям литературным».

Алексей Тимофеевич Саладин

А.Т. Саладин был именно тем литератором из народа: сын ломового извозчика, он практически не имел доходов от писательского труда, – гонорары за его немногие публикации в расчет можно не принимать, – а всю жизнь кормился работой, которую едва ли можно назвать творческой: вначале наборщиком в типографии, потом сельским учителем и, наконец, конторщиком на Казанской железной дороге. Жил он в разных местах: в Москве, в Рязани, в Люберцах, последние годы – в селе Раменском, вблизи столицы.

По выходным Саладин брал фотоаппарат и отправлялся бродить по достодивным местам Москвы и Подмосковья. Он сделал сотни снимков, которым теперь просто нет цены. Увы, большинство этих снимков впоследствии пропало. Он собирался выпускать иллюстрированные путеводители – «Прогулки по Москве», «Прогулки по окрестностям Москвы». Упомянутые Белоусовым «Прогулки по кладбищам Москвы» – еще один задуманный Саладиным путеводитель, к которому он также сделал самостоятельно многочисленные фотоиллюстрации. Это были, по сути, готовые работы, но их никто так и не издал. Еще Саладин задумал сделать описание всех домов в Москве, где родились, жили или умерли известные писатели. Он рассказал об этом Белоусову. Сам он выполнить эту работу не успел. Но хотя бы идея его не пропала: спустя несколько лет Белоусов реализовал саладинский замысел – книга «Писательские гнезда» вышла в 1930 году.

Как пишет Белоусов, Саладин умер, голодая. Похоронен он был на Раменском кладбище. Могила его, так же как и могила Белоусова, не сохранилась.

По-разному сложились судьбы этих двух писателей: Белоусов был близок к литературной элите и застал почти все свои сочинения выпущенными в свет, о Саладине же элита, скорее всего, даже и не знала ничего, а труды свои он так в рукописях только и видел. Странным образом их уравняло посмертное бесславие Белоусова, – на многие годы этот крупнейший москвовед был забыт. И лишь в 1990-е состоялось их второе совместное пришествие: несколько раз уже в последнее время издавались белоусовские книги, и, наконец, впервые любители московской старины смогли познакомиться с творчеством Саладина – в 1997 году были выпущены под названием «Очерки истории московских кладбищ» его «Прогулки».

Жизнь, как говорится, прошла не напрасно…

Остается только благодарным потомкам отметить хотя бы приблизительно места их захоронений. Разумеется, никто не призывает ставить им дорогие монументы, будто литературным классикам, но положить где-нибудь в сквере у Семеновской заставы и на Раменском кладбище камни с надписями соответственно – «Писатель Серебряного века Иван Алексеевич Белоусов, 1863–1930» и «Писатель–москвовед Алексей Тимофеевич Саладин, 1876–1918» – это, кажется, долг живых. Все-таки они вошли в историю не как портной и конторщик…